Все трое каменных духов остановились, как вкопанные. Затем от каждого из них, к магу протянулись пылающие в темноте нити. Энергия ворвавшаяся в его тело, была словно раскалённая лава, из земных недр . Слепая ярость и гнев на тысячи ничтожных неблагодарных существ, веками терзавших его плоть, прорывавших в его груди ходы, выкачавших из него кровь, и откалывавших от его плоти куски на поделки и сувениры, затопило сознание Дрейка. И он уже не чувствовал боли и не слышал, как изумлённо охнули гномы.

-Ржавая шестерёнка, да он сейчас сгорит! - воскликнул Норин, глядя, как тело замершего мага излучает багровый свет, и чувствуя исходящий от него жар, словно из кузнечного горна.

Одежда Дрейка тихо тлела и дымилась, а огненные нити, тянувшиеся от стоявших неподвижно истуканов, всё продолжали закачивать в колдуна волны горячей, тяжёлой и яростной Силы.

-Ну, не серчай браток, пробормотал гном – инженер и, видя, как на коже мага вздуваются и лопаются сгустками запёкшейся крови волдыри, он перехватил секиру ближе к лезвию и обухом, аккуратно дотянулся Дрейку до темечка.

Спустя какое-то время сознание сквозь языки пламени и грохот землетрясений медленно вернулось к магу, и он обнаружил себя лежащим на полу в той же пещере. Ему было жарко, словно после хорошей бани, и он ощущал себя полным сил и бодрым, насколько это позволяли головокружение, болевшие ожоги по всему телу и выросшая на голове шишка.
Открыв глаза, Дрейк увидел склонившиеся над ним бородатые лица гномов.
-Живой! – довольно констатировал Норин. – Полюбуйся, чего натворил, волшебничество.

Он помог осторожно Дрейку сесть, и тот увидел, что от нападавших осталось лишь три груды камней. В одной груде слабо пульсировало багровым светом что-то сферической формы и размером, чуть меньше головы.

Маги уверенно шли вперед по коридорам шахты, Аверус держал руку, служившую сейчас главным факелом, впереди. Пройдя очередной участок пути, они остановились чтобы решить куда дальше двигаться. Тут Теодор вернулся чуть назат и стал пристальнее осматривать стены. Друг спросил его что тот ищет. Маг ответил, что царапины на стене показались ему странно удачными. Подойдя к Теодору, огненный маг тоже увидел слишком слаженные для простых царапин следы на породе. Потребовалось время, пока Аверус вспомнил, что это означает *свет*. Сначала смысл слова ученики не уловили и просто освещали все вокруг факелами. Затем было даже предположение что свет нужно потушить, но и такой вариант не привел ни к чему. Только огненый заметил, что в определенных отсветах на символы, рядом с ними начинает что-то светиться. Так они начали разгадывать загадку тайного прохода в скале.

Хоть мифрил и ценный ресурс, но кобольдов я понимаю полностью, равно как и разделяю их сторону. Добыча редкой руды такими темпами и способами бесспорно похожа на варварство, и маленькие защитники горы абсолютно правы, называя нас бандитами. Понимаю я и ситуацию с самой горой, хотя здесь мне кажется они не совсем правы. Однако всеравно нужно спасти пропавших гномов и желательно договориться с кобольдами хоть о чем-то... Дрэйк продолжал погружаться в безмолвное раздумье...
Искусство переговоров сродни искусству боя. И я, как глава Ковена Магов Эльны должен знать как одно, так и другое. Ведь магия это не только доступная мощь, но и мудрость её применять. Идеальной в любых переговорах и боях считается ситуация, в которой ты ушел от атаки противника или аргументов собеседника и смог провести свою атаку или привести весомые доводы... Как же сохранить гору, покой кобольдов и при этом спасти гномов и получить доступ к ресурсу?

Голос Дрэйка не стал разрывать тишину своей силой, он вкрадчиво начал свою речь:
Я наверное понимаю, каково для вас было вторжение в глубь горы гномов и сам наш приход сюда. Совсем не радует, когда кто-то хозяйничает у тебя дома. Но ведь можно было сразу прояснить ситуацию, а не нападать, как вы предпочли. Позвольте сделать вам предложение, которое, я думаю, устроит всех здесь присутствующих...Мы, Дрэйк оглянулся на гномов, обязуемся ограничить продвижение вглубь горы и сократить добычу мифрила к минимуму, дабы не причинять вам всех этих беспокойств. Я не говорю о полном прекращении добычи руды от того, что это для горы может оказаться еще более плачевно. Вы сказали, что гора спит, а мы разбудили её, как теперь и вы своими големами. Но скажите, разве чтобы в нас появилась новая кровь, питающая жизнью тело, не нужно сначала устранить из организма порцию старой, менее чистой и пригодной? Я верю, что мифриловая руда- это кровь вашей горы, я даже чувствовал ярость камня смешанную с вашей, когда столкнулся с големами в проходе. Тем не менее немного забираемой руды позволит горе заменить её новой, я бы сказал вернет к жизни в своем роде. Я постараюсь лично проследить, чтобы проект по добыче на этом уровне и в шахтах вообще ограничили, а в дополнении чтобы помогли вам укрепить ваши лабиринты и при необходимости закрыть их от внешнего мира...

Гора САМА решит, кому в ней быть, а кому не быть! Будь на то ЕЁ воля, шахты гномов были бы завалены еще до прокладки второго уровня. Не нужно думать, что гора слаба сама по себе, кобольды. Вы благодарные жители, защищающие её всеми способами, и мне делает честь общаться с вами. Но не стоит полагать, что ВЫ решаете, кому здесь быть а кому нет! Ни вы, ни гномы в жизни не видели КОРНЕЙ ни одной горы, равно как и не добирались до её сердца!
Голос Дрэйка вибрировал в стенах, казалось он говорит не одним голосом, а сотней, от рта рвались при каждом слове клубья красного пара. Колдун повернулся к Королю гномов: Равно так и ВЫ не можете гнать их отсюда! Это НЕ ваши владения! Гномам позволен вход и выход, позволено кормиться от горы, НО не распоряжаться ею! Проявляйте УВАЖЕНИЕ к тому, что дает вам жизнь, как вы её знаете! Если кобольды говорят, что есть другая жила, от которой нам будет не меньше пользы, стоит это выяснить самим. Хотя я и не понимаю чем жила в двадцати метрах от этой будет отличаться? Дрэйк усмехнулся: Кровь горы, как вы её называете, на каждой глубине одна. Не думаю, что здесь она особенная, скорее кобольды обеспокоены вторжением в их лабиринты, они привыкли жить вдали от всех. И мы БУДЕМ с этим считаться, ПРАВИЛЬНО?
Дрэйк замолк, вслушиваясь в окружение, взгляд его был устремлен в угол прохода, границу между стеной и полом, пронизывая её. Пустой взгляд, в голове крутились мысли, а все его чувства теперь обратились к слуху и ощущению чужих эмоций. Тело безмерно болело, но колдуну казалось удается совсем не чувствовать боль. Вибрация от голоса стихла, остался лишь легкий непроходящий звук, создаваемый ветряным окружением Дрэйка и той силой, которй пышет сейчас его тело.